Любовь и замки. Том 2 - Страница 91

К оглавлению

91

Только узнав эту новость, Антуан Фузи прибежал в тюрьму. Его сердце сильно стучало в груди, когда он спускался в подземелье, настолько влажное, что вода сочилась по стенам. Он приложил все усилия, чтобы переговорить с молодыми узниками. С Жюльеном это было легко: юноша был готов к любой судьбе, и он больше всего терзался за Маргариту, арестованную одновременно с ним и ослабевшую после всех лишений. Вместе они придумали систему защиты. Прежде всего надо было упорно отрицать обвинение в кровосмесительстве. Что же до бегства, то Жюльен придерживался единственной версии: он только хотел уберечь сестру от издевающегося над ней мужа.

К несчастью, надо было объяснить будущее материнство молодой женщины, а это было нелегко. Ради того, чтобы спасти брата, Маргарита утверждала, что отдалась скромному портному из Турлявиля по имени Робер Анье, всегда ее любившему. Но когда несчастный предстал перед судом, то его ошеломленный вид вызвал всеобщий смех. Истина была установлена, а портной отправлен к своим ножницам.

Виновные отказались признать свою вину, их приговорили к пытке, но в состоянии Маргариты это было запрещено. Все ждали рождения ребенка. Родившегося мальчика поместили в монастырь. Маргарита и Жюльен желали перенести пытки, потому что в безумстве своей любви они полагали, что смогут выдержать страдания, так и не признав себя виновными. В этом случае их не смогли бы приговорить к смерти. Но тут вмешался Отпитуа. Были ли у него темные наклонности или жалость появилась в его душе? Тем не менее он сделал все возможное, чтобы привести, толпу свидетелей и потребовать вынести смертный приговор.

Что и было немедленно сделано. «Свидетели» были допрошены, и 1 декабря председатель Моле приговорил Жюльена и Маргариту де Равале к отсечению головы.

Единственное, что могло спасти несчастных молодых людей — королевская милость. Король Генрих IV был добрым человеком с благородной душой. Он мог смилостивиться.

Поздно вечером Жан де Равале, мучимый угрызениями совести за глупое замужество, приведшее Маргариту к гибели, и Антуан Фузи, получив аудиенцию, бросились к ногам короля с просьбой спасти детям жизнь, восклицая:

— Его в Бастилию, а ее в монастырь, сир, на всю жизнь, но только не топор, только не палач.

Тронутый видом этих немолодых людей в слезах, Генрих IV колебался. Может быть, он и собирался помиловать провинившихся детей, но в этот момент неожиданно вошла королева, очень любившая подслушивать под дверьми. К несчастью для молодых Равале, это была Мария Медичи, одна из самых ограниченных и безжалостных королев Франции. Узость ее ума соответствовала черствости сердца. Генрих IV никогда не мог сказать «нет» женщине, тем более своей жене. В королевской милости было отказано.

На следующий день, 2 декабря, пронизываемых холодным ветром Жюльена и Маргариту вместе с Антуаном Фузи, которому разрешили сопровождать их до конца, привели на Гревскую площадь. Даже в эти последние дни они были одеты с исключительной элегантностью, и их удивительная красота поразила всех. На Жюльене был кафтан из серого драпа, отделанный золотом, и черного атласа штаны. Короткий серый плащ был застегнут пряжкой из драгоценных камней. Маргарита была в платье из серого атласа с золотыми мушками, с воротником и манжетами из кружев. Ее маленькие ножки были обуты в туфельки черного бархата. Они шагали навстречу смерти, держась за руки, как будто шли посреди бальной залы. Женщины вокруг плакали, а мужчины снимали шляпы.

Маргарита первой взошла на эшафот, приподняв свою длинную юбку движением, полным грации, вежливо отказавшись от руки, протянутой палачом. Она перекрестилась, стала на колени, собрала свои белокурые волосы и положил шею на плаху. Отцовским жестом Антуан Фузи спрятал лицо Жюльена в свое плечо, но последний успел увидеть взмах тяжелого топора.

Помощники принялись освобождать место для другого приговоренного. Но, приподнимая тело Маргариты, один из них, может быть, от излишней поспешности, приподнял юбку молодой женщины, оголив ноги, обтянутые красным шелком. Толпа загудела. Подбежал палач. Со всего размаха он дал пощечину неумелому помощнику, после чего заставил его стать на колени перед телом в знак извинения. Несколькими мгновениями спустя Жюльен тоже кончил свою жизнь. Антуан Фузи с помощью одного иностранца, испанца из благородной семьи, пораженного красотой двух несчастных, похоронил их на маленьком кладбище близ церкви Сен-Жан-ан-Грев, исчезнувшем ныне; на могиле было положено надгробие, на котором написано: «Здесь покоятся брат и сестра. Прохожий, ты не знаешь о причине их смерти. Проходя, помолись за их души».

Стоянка на улице Лобо, за Городской Ратушей, находится как раз на месте этой церкви и кладбища. Думает ли кто-нибудь, оставляя машину там, о несчастных Жюльене и Маргарите де Равале?


УАРОН
Любовные приключения Паскаля

Я пришел к выводу, что все несчастья людей происходят из-за одной вещи: из-за того, что они не могут спокойно отдыхать у себя в комнате.

Блез Паскаль

Затерянный в огромных просторах долины Монконтур, замок Уарон едва ли можно отнести к самым роскошным замкам Луары. Он менее других известен, менее других любим, хотя и был одним из важнейших центров Верхнего Пуату в эпоху Возрождения.

В XVI веке, в начале царствования Франциска I, земля Уарон попадает в руки семьи Гуфье, одной из наиболее древних в округе, уходящей корнями к XI веку. Но самым известным представителем семейства становится тот, кто на закате жизни строит Уарон: Артур Гуфье де Буази, камергер Людовика XII. В 1503 году ему доверяют воспитывать юного Франциска Ангулемского, который через 12 лет станет королем Франции.

91