Любовь и замки. Том 2 - Страница 5

Не обманитесь! Франсуа никогда не был мотом. Просто он был великодушным человеком. Он полностью содержал госпиталь в Тоннере, сам же отправился в монастырь, который жил только на его средства. Единственное, что можно сказать — это что прием короля, дьявольски пышный, обернулся ему во зло. Тем более, что, вернувшись с войны, король привел с собой министра Лувуа.

Будучи действительно великим министром, Лувуа был отвратительным человеком, со злым, желчным и исключительно завистливым характером. Стоило ему лишь взглянуть на Анси-ле-Фран, как он почувствовал непреодолимое желание владеть им. Испытующим взглядом он изучил финансовые трудности хозяина и при удобном случае предложил купить у него замок и владение.

Шокированый — можно себе представить до какой степени! — предложением этого гостя, который начал знакомство с того, что захотел перво-наперво завладеть домом гостеприимного хозяина, Франсуа-Тоннер отказался: тот не будет жить здесь, Бог свидетель! Лувуа отступил, но не отказался от замысла. Он обладал терпением дикаря, если хотел чего-либо или кого-либо добиться. Он подождет, вот и все! Он ждал десять лет. Через пять лет после королевского визита, в 1679 году Франсуа умер. Сын Жак пережил его только на три года. Когда тот умер в 1682 году, его сын Франсуа понял, что бедственное положение семейства все увеличивается, несмотря на выгодный брак с мадемуазель де Кревкер. И вот, в 1684 году Лувуа, не сделавший ничего, чтобы король спас от разорения благородное семейство, сделался господином и повелителем замка Анси-ле-Фран.

Он не смог в достаточной мере насладиться плодами своих трудов: немногим больше чем через шесть лет после покупки замка он умер в Версале при обстоятельствах, весьма подозрительных, так что поговаривали даже об отравлении; его вдова воцарилась в замке с большим блеском, однако проявляя при этом добродушие и снисходительность, что мы можем заключить из письма, написанного мадам де Куланж и адресованного мадам де Севинье:

«Вот уже месяц я прогуливаюсь в государстве мадам де Лувуа; это — государство в буквальном смысле слова, причем гораздо более милое, чем, например, Мантуя, Парма или Модена. Когда стоит хорошая погода, мы в Анси-ле-Фран; когда погода портится, мы возвращаемся в Тоннер: везде мы останавливаемся подолгу, и везде, благодарение Господу, нам оказывают прием, подобный поклонению. Когда хорошая погода пригласит нас к этому, мы пускаемся в дальнее плавание, чтобы познать величину нашего государства: если же нам вдруг придет в голову спросить: Чья это деревня? — нам отвечают: — Эта деревня принадлежит Мадам. — А чья та, немного поодаль? — И эта деревня принадлежит Мадам. — А та, и еще вот эта, и еще одна, что я вижу? — И эти принадлежат Мадам».

И так дальше. Прогулка напоминает путешествие Кота в Сапогах, осматривающего владения маркиза де Карабаса. Нечувствительная к этим восторгам мадам де Севинье ответила не без юмора:

«Как это господа подобных королевств могут управляться с ними? Увы! Дело в том, что уже давно к господскому дому Тоннеров прикреплен госпиталь; это единственный и истинный резон, тот, на который нечего возразить, тот, что замыкает уста, тот, наконец, что гонит из чащи волка и который делает все это владением мадам де Лувуа…»

Анси-ле-Фран останется у Лувуа вплоть до Революции. В течение этого времени лишенные владений Клермон-Тоннеры утешились тем, что покрыли себя славой, сохраняя полное сознание своего достоинства и не теряя уверенности и самообладания. Так, епископ Нойонский Франсуа обращался к Богу с такой молитвой: «Спаситель, пожалей Мое Величие!». Гаспар, отважный капитан, командовал левым флангом при Фонтенуа, у маршала Сакса; десять битв принесли ему звание маршала Франции; заслуги его были столь велики, что во время коронации Людовика XVI именно ему доверили нести украшенную геральдическими лилиями шпагу коннетабля. Смерть унесла его в 1781 году, перед тем как разразилась Революция. Та Революция, что не пощадила его близких.

Его внук Станислас, искушенный новыми идеями, которые подходили его великодушному характеру, будет депутатом Генеральных Штатов от Дворянства и первым проголосует за отмену привилегий. Новые господа не усмотрели в том никакой заслуги. Он также содействовал тому, чтобы королевской семье был вынесен гот приговор, который он считал неоспоримым. 10 августа, после захвата Тюильри и резни в Швейцарии, Станислас был смертельно ранен толпой и умер на руках его блистательной супруги Дельфины де Соранс.

Немногим более завидной оказалась судьба его дяди Гаспара, губернатора Дофине. Во время восстания в Гренобле Гаспар будет спасен неким сержантом Бернадоттом, который позже сможет немного поговорить с ним перед смертью, но будет бессилен изменить его судьбу. Отказавшись от эмиграции, он умрет в полях Бротто под залпами картечи, данными по приказу некоего Фуше, будущего герцога д'Отранта.

Его сын Айнар будет отважно служить Наполеону… и несносной Полине Боргезе, чьим камергером ему придется стать. Здесь немало славных имен… Многие из них запечатлят свои имена на полях сражений, мало заботясь о суверенах, но имея целью лишь одно — благо Франции.

Во времена Реставрации последний маркиз Лувуа умер, не оставив наследников. Анси-ле-Фран пошел с молотка и чуть было не пал под ударами лопат и заступов. Спасение пришло благодаря Гаспару-Луи де Клермон-Тоннеру, который женился на богатейшей невесте: Цецилии де Клермон-Монтуазон. В 1845 году Анси-ле-Фран вновь принял под свои своды семейство, которое не должно было бы его вообще покидать. И вновь — прекрасный праздник…